Дизайнеры Грузии о локдауне, виртуальности и работе с наследием

Модные марки Грузии продолжают выходить на международный рынок, а их изысканная и смелая продукция — завоевывать новых поклонников. Креативный директор концепт-стора IERI Анка Цицишвили побеседовала с ведущими тбилисскими дизайнерами о том, как пандемия повлияла на их работу, и какие проекты родились благодаря и вопреки этим новым условиям. Кроме того, специально для EastEast Анка Цицишвили снялась в любимых нарядах из коллекций своих друзей.

Два года назад известный байер и соосновательница московского магазина INDEXflat Анка Цицишвили переехала в Грузию и вместе с Софией Гугуберидзе, выпускницей Международного университета Монако, открыла концепт-стор IERI. В магазине продаются вещи грузинских дизайнеров — более 30 брендов, в числе которых и современные коллекции David Koma и Materiel, и предметы гардероба ателье Samoseli Pirveli, где по старинным фотографиям восстанавливают традиционные наряды и перешивают с учетом современных тенденций, и украшения Sofio Gongli, созданные в технике перегородчатой эмали. Сама Анка проект IERI называет гидом по наследию Грузии, потому что его концепция строится на демонстрации истории и культуры страны вкупе с мировыми веяниями в моде и искусстве. За полтора года в концепт-сторе прошли выставки известных грузинских художников и паблик-токи с лидерами местной модной индустрии, был даже детский праздник, посвященный легенде об аргонавтах, которые прибыли в Колхиду и увезли золотое руно. В марте запустился онлайн-магазин Ieristore.com: здесь можно купить вещи с доставкой по всему миру, почитать статьи о Грузии и моде и даже скачать раскраску, которая вдохновлена узорами на старинных коврах. Специально для EastEast Анка пригласила четырех ведущих дизайнеров на круглый стол, чтобы обсудить, чем живет местная индустрия моды, какие проблемы в ней существуют и куда все движется.  

В беседе, которая состоялась 16 декабря 2020 года, участвуют Анка Цицишвили, креативный директор и главный байер IERI store, Алиета (Татуна) Николаишвили, основатель и креативный директор Tatuna, Тамуна Ингороква, основатель и креативный директор Ingorokva, Иракли Русадзе, основатель и креативный директор Situationist, и Гиорги Кебурия, креативный директор Keburia.  

Анка Цицишвили:Сначала традиционные вопросы. Как чувствуете себя, как проводили первый и справляетесь со вторым локдауном?

Тамуна Ингороква:Вся моя жизнь изменилась за это время. Я занялась теми вещами, которые давно откладывала, на которые не хватало времени. Стараюсь смотреть на вещи позитивно. Нахожу время для себя и новых удовольствий. Раньше я жила только обязательствами: все 18 лет, что существует мой бренд, я бежала в заданном темпе, а тут вдруг все успокоилось. Мы начали экспериментировать в нашей мастерской, пробовать то, о чем давно говорили, но до чего не доходили руки. Начнем с того, что я не летала больше на самолете четыре раза в месяц. Мы смогли сосредоточиться на новых процессах, и у нас как будто открылось второе дыхание. 

Иракли Русадзе:Мы ждали второй волны, и не могу сказать, что она стала таким же шоком, как первый локдаун. Встретили ее более подготовленными. Соглашусь с Тамуной, что появилось время на исполнение идей, которые были отложены в долгий ящик.

Гиорги Кебурия:Для меня второй локдаун — это какая-то глупость, которая мешает мне и моей команде жить и работать. Соблюдаем все правила, стараемся быть осторожными, но в работе это никак не помогает. Магазины закрыты, нам трудно закупаться фурнитурой, невозможно даже нитки или молнии быстро купить, надо ждать поставок, выписывать из-за границы. Это все сильно мешает. 

Цицишвили:Вы работали с небольшими производителями в Грузии?

Кебурия:Да, и довольно много. И получилось, что теперь отказываемся от работы с небольшими локальными партнерами и начинаем сотрудничать или с европейскими компаниями, или с крупными производителями. Заказы задерживаются. Доставка опаздывает минимум недели на три. Стоимость производства тоже растет. 

Алиета Николаишвили:К счастью, у меня пока никаких задержек нет: все, что нужно для производства, в доступе и доставляется в течение недели с момента заказа. Пока мы продолжаем работать. Темп снизился: мы приходим в ателье посменно, чтобы в нем не находилось больше трех человек одновременно. Мы стараемся создать задел на будущее, чтобы не просесть с поставками. Сейчас я веду переговоры с Net-a-Porter, а с ними очень сложно работать и никак нельзя срывать сроки.

Цицишвили:Не так давно София Чкония, основатель недели моды Mercedes-Benz Fashion Week Tbilisi, объявила о запуске нового проекта — Фонда грузинской модной индустрии (Georgian Fashion Foundation). Вы уже увидели какие-то плоды работы фонда?

Русадзе:Я верю в этот проект. Мне кажется, сейчас нам всем особенно важно чувствовать поддержку и знать, что наша работа выходит далеко за пределы Грузии.

Ингороква:Я видела их инстаграм, мне очень нравится манифест, но пока я не ощутила большого влияния на свою работу. Говорю это честно и открыто. Думаю, все впереди. Проект пока слишком новый, чтобы делать какие-то выводы. 

Кебурия:Речь шла о грантах для дизайнеров, о поддержке, но пока, как верно заметила Тамуна, проект только начинает развиваться, говорить о результатах рано.

Николаишвили:София мне тоже говорила о финансовой поддержке дизайнеров, о дополнительных вливаниях в бренды, о спонсорах, но в нынешней ситуации мечтать об этом не приходится. Все в сложном положении, и ждать, что по мановению волшебной палочки случится чудо, не стоит. 

Цицишвили:Последняя неделя моды прошла онлайн на специальной платформе. Довольны ли вы? Планировали ли безотносительно к пандемии делать онлайн-показы, или пришлось срочно адаптироваться к новым реалиям? И в чем видите положительные стороны таких диджитал-шоу?

Николаишвили:Я за все физическое и настоящее! Для меня важно, чтобы коллекцию можно было потрогать и увидеть глазами. Я бы не хотела развивать онлайн-направление. Для моего бренда это неэффективно. Я ведь и в парижском шоуруме участвовала онлайн, и ни один новый байер не заказал мою коллекцию. Все с интересом задавали вопросы, но просили прислать реальные вещи только те, кто уже знает и видел нас вживую. 

Кебурия:Такого шума, как бывает обычно, не было. Публикаций было меньше. Что-то мне трудно найти сейчас положительные стороны.

Ингороква:Кстати, я бы хотела Гиорги сделать комплимент! Мне так понравились ваши видео! Это было так красиво! Я раз десять точно посмотрела ваше видео, оно такое позитивное и хорошее.

На выставку, которую сделал Иракли, я зашла дважды, так мне понравилось. Если бы в такой ситуации была только Грузия, это была бы трагедия, но то, что это глобальная проблема, немного успокаивает, если понимаете, о чем я. И мне показалось, что все дизайнеры так здорово справились с этими вызовами. Я испытала множество чувств, глядя на работу моих коллег. Мне кажется, все действительно творчески подошли к проведению онлайн-шоу.  

Цицишвили:Иракли, расскажи про свою выставку, пожалуйста. В течение нескольких дней можно было прийти в Национальную галерею Грузии и увидеть вещи из твоей весенне-летней коллекции на необычной экспозиции Unseen Heritage. Ты планировал эту выставку, или это тоже была экстренная мера? 

Русадзе:Да, это было придумано под новые реалии, и я очень расстроен, что ее не могли посетить больше 50 человек в день. Не все смогли посмотреть. Но это лучше, чем ничего. И для меня даже такой шаг — развитие и вызов. Стараюсь увидеть какие-то положительные стороны во всех трудностях, как и Тамуна. 

Кебурия:Я был невероятно рад, что Иракли сделал настоящую выставку! От нее было такое ощущение надежды и радости. Правда!

Цицишвили:И все-таки многие бренды уходят в виртуальный мир. Создают 3D-одежду, представляют коллекции в инстаграме, снимают видеоконтент. Вы такой путь развития считаете для своих брендов важным?  

Ингороква:Я боюсь делать прогнозы. Уверена, что, когда пандемия начнет сходить на нет, станет ясно, чего хотят люди и куда стоит развиваться. Либо мы все уйдем в онлайн и будем покупать одежду для своих аватаров, либо захотим чего-то живого, настоящего, неподдельного. Я сама не люблю диджитал. Мне важно с людьми обмениваться энергией, осязать предметы, фактуры. Я даже сообщения писать не люблю, это какая-то подмена общения. Обожаю сидеть в театре, смотреть показы. Все, что впечатляет и действует на все органы чувств, по мне. Конечно, оцифровка будущего неизбежна, но, чтобы уйти в виртуальный мир, мы сами должны стать киборгами. Пока мы созданы из плоти и крови, нам будут приятны прикосновения, объятия, живое общение. Может быть, это звучит старомодно, но я так думаю.

Николаишвили:Уверена, что и без пандемии диджитал бы развивался стремительно, в нашей индустрии в том числе. Но мне бы хотелось показов, живого общения.

Кебурия:Я не в восторге от всех этих онлайн-историй. Но в будущем, думаю, каждый сделает свой выбор — уходить в онлайн и показывать коллекции с помощью современных технологий либо делать физические показы. Решать будет каждый дизайнер в соответствии со своими приоритетами. И больше будет внимания к диджитал-развитию, конечно. Но мне все это чуждо.

Русадзе:Согласен с Гиорги. Дизайнеры сами должны решать, каким путем идти. Нет неправильной стратегии, есть просто ДНК бренда, концепция. Нам важно соединять искусство и моду, важно оставаться в реальном пространстве и пытаться держать связь со всеми органами чувств зрителя. Даже если это всего 50 человек.

Цицишвили:Выставка Иракли называлась «Невидимое наследие», а у Тамуны недавно была коллаборация с проектом «Цвета Кавказа» (The Colors of Caucasus), в рамках которой вы создали коллекцию из тканей, окрашенных вручную с помощью традиционных техник и произведенных экологичным способом. Насколько для вас важна тема устойчивого развития ваших брендов и тема возвращения к корням?

Ингороква:Проект, который ты упомянула, действительно интересный. Они занимаются поисками натуральных красителей, использование которых не причиняет вреда планете. И для нас совместная коллекция одежды из тканей, окрашенных таким способом, была экспериментом и вызовом. Мне кажется, мы справились. Скажу больше: вещи получились весьма дорогие, и делать это на постоянной основе мы не потянем. Конечно, sustainability, то есть устойчивое развитие, — важный тренд, но соответствовать требованиям экологичности не всем по карману. Не только потребителям, но и производителям. И получается такой интересный маховик: с одной стороны, все говорят про цифровизацию и современные технологии, с другой — хотят быть ближе к корням, сохранять планету и использовать только натуральные, чуть ли не сплетенные вручную ткани. А мы, представители индустрии моды, оказываемся в эпицентре этих двух взаимоисключающих тенденций.

Николаишвили:Об устойчивом развитии много говорят. Думаю, говорят больше, чем на самом деле делают.

Цицишвили:И начнем с того, что любое производство сейчас не может быть экологичным: новые вещи занимают пространство и сами по себе не являются предметами первой необходимости.

Ингороква:Я долго изучала этот вопрос. Даже почва, на которой растет хлопок для ткани, должна быть чистой, чтобы можно было сказать, что бренд действительно соответствует всем принципам устойчивого развития. В мире этим могут похвастаться разве что Стелла Маккартни и Габриэла Херст. Да и то...

Цицишвили:С другой стороны, каждый из вас работает в небольших брендах, у вас нет массового производства, нет каких-то загрязняющих природу заводов. Шьете вы в небольших ателье почти вручную или на швейных машинках. Вот вам и устойчиво развивающиеся грузинские бренды. 

Николаишвили:Мы шьем в небольшом ателье и постоянно используем остатки материалов — либо для чехлов, либо для каких-то симпатичных подушечек. 

Ингороква:Да уж, так случайно получилось, что мы встали на устойчивый путь развития. У нас тоже остатков не бывает, все в работу! (смеется)

Кебурия:Да и у нас ручной труд используется. И это, между прочим, дорогое удовольствие. У нас работники ателье получают высокие зарплаты. Коллеги не дадут соврать.

Цицишвили:Если вы будете работать с большими ретейлерами, то вам придется расширять свои производства. Вы готовы к этому?

Русадзе:У меня есть опыт работы с Net-a-Porter, и я понимаю, что этот стресс мне не нужен. Я не готов возвращаться к этой истории.

Ингороква:Я вела переговоры с крупным ретейлером, но в итоге остановила все процессы, потому что осознала масштабы, к которым не готова. Мы не можем удовлетворить спрос сейчас, несмотря на то, что многое отшиваем в Италии. Это лишние нервы и невозможные темпы для моей компании. Поэтому мы решили остаться нишевым брендом на этом этапе. Татуна, должна тебе сказать, что ты молодец! Рисковая девушка, раз сейчас ведешь переговоры с Net-a-Porter.

Николаишвили:Я давно хотела с ними работать, и меня не пугали объемы и сроки. Я безумно горю этим партнерством и с большим энтузиазмом работаю над коллекцией, хотя, скрывать не буду, стресс огромный.

Ингороква:Мне кажется, в Грузии только у Materiel есть реальный ресурс удовлетворить большого ретейлера. Всем успехов и удачи, но эта история не для меня. 

Цицишвили:Как вы находите сотрудников? В Грузии очень мало специалистов, которые могут делать закройку, конструировать и так далее. Знаю, что швеи могут работать сразу на несколько брендов, такие примеры мне известны.

Николаишвили:У меня есть несколько сотрудников, с которыми мы работаем больше семи лет. При этом мне много помогает Нино Мгалоблишвили, декан факультета дизайна моды в Академии художеств: у нее много выпускников, начинающих специалистов, которых я приглашаю к нам в ателье на стажировку или на работу. Вижу, что у них есть невероятная мотивация. И для них это не просто работа за зарплату, а ощущение достижения и радости от результатов!

Кебурия:Завидую тебе, Татуна. (Смеется.)

Николаишвили:Да, представляешь! Все проблемы мы решаем вместе, ищем пути выхода из любой сложной ситуации.  

Кебурия:У меня тоже есть костяк сотрудников, которые давно со мной, но все равно постоянно не хватает рук: другая часть часто меняется. А когда приходят новые, нужно много времени, чтобы научить их всему… Новых сотрудников ищу по знакомым.

Ингороква:Послушайте, у нас нет нормального образовательного учреждения, которое выпускало бы готовые к работе кадры. Всех надо учить, и это занимает не один месяц. Есть какие-то стандарты: двадцать минут на прямую юбку, три часа на жакет или пиджак, и до этих стандартов нам иногда как до Луны. Мы растим кадры, обучаем их, потому что деваться некуда. Но получается, что мои портные, которые давно в профессии, может быть, не знают о каких-то новых технологиях, поэтому обучают новеньких своим каким-то отчасти олдскульным методам. А должно быть наоборот: молодые должны приходить подготовленные, со своими идеями и знаниями, предлагать новые технологии, которым их научили в институте. Это не значит, что мы шьем какими-то дедовскими методами — мы тоже следим за тенденциями, но до сих пор мне научиться чему-то у молодых специалистов не доводилось.   

Русадзе:У меня в команде не только грузины. Минимум два стажера из разных стран работают в бренде, и вот они как раз такие, какими хотела бы видеть стажеров и новых работников Тамуна — инициативные, жадные до знаний и очень умелые. Им просто нужно набивать руку, поэтому они приезжают в Тбилиси работать на мой бренд и много нового и интересного предлагают.

Ингороква:Кстати, у меня была похожая история. Год девочка стажировалась у нас и была счастлива. Так что исключения тоже случаются.

Цицишвили:Я бы хотела вернуться к вопросу о корнях, о наследии Грузии, к которому многие из вас в своих коллекциях обращаются. Иногда неявно. Например, я помню платья Tatuna с длинными рукавами, как в национальном костюме. Или Иракли в своих коллекциях для Situationist часто использует традиционные элементы, незаметные тем, кто ничего об этом не знает. 

Русадзе:Я понял, что Тбилиси мой главный источник творческих идей. Я действительно принял решение работать больше как арт-бренд и, скорее всего, откажусь от проведения показов в привычном понимании — на подиуме с моделями. Буду искать галереи и выставочные пространства по миру, где мои коллекции можно будет представлять как инсталляции. Буду совмещать моду и искусство. Мне это намного интереснее, в этом я вижу будущее нашего бренда. Название выставки Unseen Heritage придумал Давид Гиоргадзе, и мы поняли, что оно хорошо подходит. 

Цицишвили:Наследие Грузии? Наследие вашего бренда?

Русадзе:Я отвечу так: на выставку очень повлияла ситуация вокруг нас. Шоурум бренда расположен на левом берегу Куры, на очень шумной и живой улице, и мы вдохновились этим движением, этим городом, историями, которые слышали. Так что, пожалуй, речь о наследии Грузии, да.

Цицишвили:Видите ли вы разницу между зарубежными клиентами и грузинскими? Нет ли ощущения, что грузины как будто меньше ценят труд своих соотечественников?   

Николаишвили:Я как раз вижу, как грузины поддерживают меня и мой бренд. Заказывают, шьют, покупают. Это постоянные клиенты, которые возвращаются снова и снова. 

Цицишвили:Но ведь у тебя выросли цены, появились ретейлеры, в том числе IERI store. Как грузины реагируют на эти перемены? 

Николаишвили:Постоянным клиентам, которые одеваются у меня не первый год, я, конечно, делаю скидки, предлагаю бонусы. Но в целом с пониманием.

Ингороква:У меня всегда были высокие цены, но был случай, когда пришла девушка и сказала, что давно копит на какую-то мою вещь, что у нее есть мечта, но она все равно не может себе позволить ее исполнить. Конечно, я сделала скидку. Во-первых, я восхитилась ее напором, сама бы так не смогла, во-вторых, ее эмоции были действительно неподдельными.

Цицишвили:У Tatuna и Ingorokva свои магазины и собственные точки продаж, в которых вы можете регулировать скидки и взаимодействовать с постоянными клиентами. Но у Гиорги и Иракли таких мест нет. 

Русадзе:У меня много поклонников, которые меня поддерживают, есть несколько человек, которым я шью вещи в частном порядке, но в целом мы напрямую с клиентами не работаем, поэтому у меня нет как такового большого круга грузинских клиентов.  

Ингороква:Да ну, что ты такое говоришь? Тебя обожают! И тебя, и Гиорги! Вы же просто звезды соцсетей. Каждый второй в вашей одежде с гордостью выкладывает свои фотографии! 

Кебурия:Спасибо, но это все куплено у ретейлеров, мы вообще с частными заказами не работаем. У меня нет ресурса. Когда-то был период, мы продавали очки в Грузии, но это была совсем другая история. Раньше мы могли принимать какие-то частные заказы, но с недавних пор, после начала пандемии, закрыли это направление. 

Николаишвили:На самом деле очень важно, чтобы местные потребители поддерживали своих дизайнеров. Для нас это безумно важно. Это очень правильный посыл.

Цицишвили:На этой торжественной ноте, думаю, мы и закончим. От себя добавлю, что за последние пять лет вижу грандиозный прорыв и в качестве, и в идеях. И безумно горжусь тем, как грузинские бренды завоевывают рынок. Так держать.  

Беседу записала Натела Поцхверия

Съемка подготовлена командой концепт-стора IERI

Фотограф: Иракли Харгелия
Стилист: Софья Зыкина
Продюсеры: Саломе Джакели и Натела Поцхверия
Модель: Анка Цицишвили 

Все вещи предоставлены концепт-стором IERI