Фото: Камила Рустамбекова
Представляем визуальное исследование дверей, которые можно встретить в старых районах Ташкента — махаллях. Стилист Камилла Ахмедова и фотограф Камила Рустамбекова рассказывают об этих уникальных архитектурных элементах, отмечающих границы в местных сообществах и отражающих неповторимый характер каждого из них.
Бывает так, что чувствуешь себя туристом в родном городе. Бродишь по улочкам и словно телепортируешься в другую жизнь. Для меня это стало своего рода ритуалом, и теперь, когда я хочу перезагрузиться, всегда отправляюсь на старый базар Ташкента или в махаллю. Особенно в старую махаллю.
Махалля — это что-то вроде самоуправляемого квартала. В ней все жители друг друга знают и очень сплочены. А на улочках можно встретить детей, запускающих воздушных змеев, пожилых мужчин, играющих в нарды, а также покрытых женщин, поливающих землю. Махалля — это то место, где с тобой всегда поздороваются, угостят фруктами из своего сада и обязательно помогут, если попросишь. Сердца людей и двери домов здесь нараспашку.
Самыми красивыми мне кажутся советские двери. Они часто выкрашены в йогуртовые или яркие цвета, будто олицетворяют собой лето. Их ни с чем не спутать. Сегодня таких дверей осталось не так уж и много, так как Ташкент хаотично застраивается. Владельцы государственных и частных территорий ратуют за новодел, и остается все меньше людей, которые хотят сохранить прежний облик города.
Но есть и исключения. Фонд развития культуры и искусства при Министерстве культуры Республики Узбекистан в этом году участвует в Архитектурной биеннале в Венеции с павильоном, тема которого — Mahalla. Я подумала, что это хороший повод сделать материал о махалле, и позвала фотографа Камилу Рустамбекову (которая любит махаллю не меньше меня) поснимать эти самые советские двери.
Оказалось, их историю знает не так много людей, поэтому мы решили собрать ее по крупицам. Для этого отправились к ремесленным рядам около базара «Чорсу», где нам поведали историю слова «хашам», которое переводится со староузбекского как «эстетика». Если переводить дословно, то это душа и творчество, которые вкладывает усто — по-узбекски «мастер» — в свое творение. По дверям можно отследить стиль того или иного ремесленника.
Один мог играть с разными элементами вроде зубчиков. 
Другой — придумывать что-то уникальное. 
Третий — переосмысливать круглую форму, которую в народе называют «кульча» в честь маленьких лепешек. 
От мастера Сирожиддина Рахматуллаева мы узнали, что один из узоров был вдохновлен восточной росписью по стенам. 
Стены так больше не расписывают, но на дверях эти узоры сохранились. 
Ташкентский коллекционер Отабек Каршиев предположил, что такие двери могли подражать парадным дверям в русской части Ташкента. 
В «русских» махаллях такие двери в основном относятся к дореволюционному периоду, а в старом городе им по 60—70 лет. 
Такую стилистику могли привезти к нам татарские мастера из Уфы и Казани. 
Верхняя часть — фрамуга — тоже не характерна для узбекских дверей. 
Но подходит местному климату. 
Благодаря ей двор хорошо проветривается, что спасает жителей от жары. 
Что касается цвета, то его, как правило, выбирает мастер. 
Чаще всего встречаются бирюзовые, сапфировые, персиковые, молочные оттенки. 
А темные, например коричневый, обычно используют там, где мало деревьев. 
Это делается для того, чтобы их не нужно было часто перекрашивать: от солнечных лучей двери быстро выгорают. 
Каждая дверь — словно зеркало своего мастера. 
И меня радует, что, несмотря на моду на пластик, в махаллях все еще можно найти деревянные двери. Замечательно и то, что сохранились даже дореволюционные двери.
