Все изображения предоставлены художницей
Начинаем публиковать избранные материалы из художественного издания EastEast Paper, возглавляемого Еленой Юшиной. В первом выпуске «На воде» политолог, художница и экосоциалистка Бермет Борубаева рассказывает о своём активистском проекте Still Life, вписывая его в историю актуального искусства. Во многом наследующий художественным практикам эстетики взаимодействия, Still Life использует неликвидные продукты питания для разговора о социальных проблемах и для приготовления более чем ликвидных блюд. Рецепт прилагается. Текст подготовлен при участии Ольги Ульяновой.
Мои размышления о биополитике начались с просмотра фильма «Wastecooking: готовьте из того, что другие выбрасывают» (Австрия, 2015, режиссёр Георг Миш). Главный герой, австрийский активист Давид Гросс, рассказывает, как треть существующего продовольствия отправляется в утиль. Собирая урожай, в ходе продажи и после покупки люди выбрасывают тонны продуктов и готовых блюд. Для меня это стало откровением: обнажилась глобальная система продовольственного производства, построенная исключительно для извлечения прибыли без учёта экологических рисков и гуманитарных потребностей. Во время кинопоказа шеф-повар аюрведической кухни Светлана Хакимова приготовила ужин из продуктовых остатков: что-то принесли организаторы и зрители, что-то я нашла на рынке. Тогда, вдохновившись просмотром, вместе с единомышленниками в Бишкеке я запустила инициативу по спасению еды #ФудшерингвБишкеке: теперь каждый день волонтёры отвозят нереализованные сладости из кофеен в центр бездомных и многодетным семьям. За полгода бывает спасено больше полутонны еды.
Переехав из Бишкека в Москву, я решилась на эксперимент: провести месяц на неликвидных (но фактически — годных к употреблению) продуктах, которые по разным причинам выбрасывают производители, супермаркеты, заведения общепита и даже друзья. Я боялась, что придётся жить впроголодь, но еды оказалось больше, чем я рассчитывала: соседки делились излишками приготовленных блюд, друзья — бабушкиным урожаем с огорода. Через группу в соцсети — «Отдам еду даром» — мне отдавали яблоки с дачи, овощи с подмосковного огорода и арабский хлеб из веганской кофейни. По вечерам на Преображенском рынке за бесценок, а иногда и бесплатно я могла забрать кучу овощей и фруктов, которые назавтра уже точно никто не купит. Эксперимент на неликвиде расширил моё понимание проблемы перепроизводства. При этом результаты проекта были не выставлены в стерильном пространстве галереи, а опубликованы в массовых изданиях: сначала на портале «Здравком», где я вела еженедельный дневник об эксперименте, а затем в газете «Труд», которая выходит миллионными тиражами.
Механика современной системы продовольственного производства и потребления даёт нам понять, как устроено наше общество. С помощью социального исследования и художественного инструментария я рассказываю об этих невидимых порой связях между едой и политикой и совершаю свои микроинтервенции в сложившуюся систему биополитических отношений. Но как и почему индустрия продовольствия и общепита, потребность в питании и сам питательный процесс стали поводом для художественного жеста в современном искусстве?
Инвайронмент Алана Капроу, родоначальника хеппенингов, под названием Eat («Еда») был представлен в заброшенных пивных погребах в Бронксе в 1964 году. В течение часа выставку могли осмотреть не более 20 человек. Войдя в погреб, зрители петляли по коридорам и наконец попадали в инвайронмент. Каменные стены были выкрашены в белый цвет, где-то капала вода, слышался запах гнили. Мужской голос повторял: «Get ‘em! Get ‘em!» («Возьми! Возьми!»). С потолка на верёвках свисали яблоки. На высоких подиумах молча стояли две девушки: одна — с бутылкой красного вина, другая — с бутылкой белого. В глубине на электрической печке девушка жарила бананы в жжёном сахаре. На втором уровне, куда можно было забраться по приставной лестнице, стоял стол с нарезанным хлебом, клубничным вареньем и несколькими столовыми ножами. Перформеры ничего не предлагали посетителям и почти не двигались. У посетителей не было никаких инструкций. Угощение получали только те, кто просили об этом или брали сами. Здесь Капроу создал художественную ситуацию со специфической атмосферой — некие игровые обстоятельства, в которых зрителям приходилось ориентироваться самостоятельно. Образно-выразительный этот проект, однако, был лишён социально-политического подтекста.
Социальный поворот в искусстве, намеченный в 1970-х ещё Йозефом Бойсом, произошёл с приходом партиципаторного искусства, так называемой реляционной эстетики (эстетики взаимодействия), в начале 1990-х. Таец по происхождению, художник Риркрит Тиравания исследует тему социальной отчуждённости через совместную трапезу. В проекте pad thai, показанном в 1990 году в галерее Paula Allen Gallery в Нью-Йорке, он готовит тайскую лапшу и кормит ею посетителей выставки. Похожий проект Тиравания представил в Музее искусств Карнеги в 1995-м, разместив на стене текст с рецептом зелёного карри, блюда Юго-Восточной Азии: прямо в выставочном зале художник приготовил его для посетителей. Один из самых зрелищных проектов Тиравании, Untitled (1271), был показан на Венецианской биеннале в 1993-м. В названии работы указан год, когда итальянский путешественник Марко Поло вернулся из своего азиатского путешествия в родную Венецию и привёз многочисленные диковинки. В их числе была китайская лапша, которую итальянцы скоро превратили в собственное национальное блюдо. На алюминиевом каноэ Тиравания шёл по каналам Венеции, везя на борту две кастрюли с кипящей водой и несколько банок лапши быстрого приготовления, которой художник угощал зрителей.
Теоретические аспекты подобных проектов отражены Николя Буррио в статье «Эстетика взаимодействия», где французский критик и куратор называет вовлечение зрителя в художественные практики основой современного искусства. Трапеза исторически была коллективным действом. Рост атомизации, глобализации и отчуждения в современных городах превращает совместный приём пищи в радикальный художественный жест. Если в 1960–1970-х Алан Капроу изучает границы искусства и новые способы его проживать, то в 90-х, в работах таких художников, как Риркрит Тиравания, искусство становится пространством для коммуникации. При этом расстановка ролей остаётся конвенциональной: художник задаёт определённые условия — придумывает концепцию, находит пространство, готовит пищу и получает весь символический капитал, а зритель только участвует в трапезе.
В проекте Time/Food, показанном в московском Stella Art Foundation в 2004 году, художники Хульета Аранда и Антон Видокле попытались создать систему, альтернативную деньгам. Вместо валюты художники использовали время: человек мог «купить» ужин за 30 минут своего времени. Притом можно было выбирать оставленные на стене записки, на что это время потратить: погулять с собакой, посидеть с ребёнком, разобрать библиотеку, обсудить проблемы. На примере еды зрителю предлагалось осмыслить, что такое время. Время — деньги, или время — еда? Художники отсылают к экономике натурального обмена, минуя капиталистические кредитно-денежные отношения, но при этом создают их снова.
Противопоставить Time/Food можно другой проект, созданный 10 лет спустя, в 2014 году, художником и активистом Павлом Митенко. Его «Открытая кухня» на фестивале «МедиаУдар» в Москве была оборудована как самая обыкновенная кухня, куда каждый мог прийти и приготовить себе поесть. В наборе были самые простые продукты. Митенко создал абсолютно бесплатное общественное пространство, ориентированное на потребности человека, тем самым поставив под сомнение монополию общественного питания в капиталистической системе.
Сегодня становятся актуальными междисциплинарные кураторские проекты в области садоводства, сельского хозяйства, экономики, агрополитики, биологии и современного искусства. Художественным произведением оказывается процесс выращивания овощей в выставочном пространстве, а приготовление блюда из остатков пищи — перформансом. Вспомним «Бартерное кафе» «Летучей кооперации» (27 ноября 2015, Москва), городских садоводов коллектива «AND… AND… AND» на documenta 13 (2012, Кассель), ужин из продуктовых остатков, приготовленный коллективом Donate to Curate на Manifesta 11 (2016, Цюрих), и пр. Подобные проекты американская исследовательница Аллисон Каррут рассматривает в статье «Зелёный авангард: хакеры питания и кибераграрии».
Продолжением моих социальных экспериментов с неликвидными продуктами стал экспериментальный художественный проект Still Life, который мы вместе с куратором Анной Фатьяновой при участии Ивана Исаева организовали в выставочном пространстве Dreiviertel в Берне в 2019 году. В галерее мы создали импровизированное кафе под названием Still Life. В небольшом выставочном пространстве поставили барную стойку, столы со стульями. На ужин подавали основное блюдо и десерты — из того, что получилось достать. Среди ингредиентов были «хлеб второго дня», цукини огромных размеров, которые в Швейцарии никто не покупает из-за нестандартного внешнего вида, дикие уличные яблоки. Из этих и других случайно спасённых продуктов получились удивительно вкусные блюда: манты и плов из кабачков, пицца, шарлотки, морковный кекс (рецепт прилагается), шоколадный чизкейк на основе йогурта на корже из перемолотого хлеба, выпеченные из чёрствого хлеба тарталетки с дикой ежевикой, собранной в соседнем лесу. Гвоздём программы стали шоколадные трюфели из козьего сыра, который был на исходе срока годности.
Всю неделю каждый вечер мы делали ужин. Гости были в восторге и не сразу понимали, что всё это мы приготовили из продуктов, которые обычно не используют и выбрасывают. Наше кафе стало местом притяжения и общения людей. На полках, как в музее пластинации, мы разложили овощи разных нестандартных форм, которые не берут в супермаркеты из-за принятых «стандартов красоты».
Проект Still Life отходит от концепции эстетики взаимодействия и обращается к активистским формам искусства, где инфраструктура — галереи и музеи — используется для вскрытия общественных проблем через процесс приготовления еды, становящейся полноценным медиумом. Сегодня уже недостаточно просто «накормить» посетителей выставки. Важно показать альтернативное развитие привычных процессов и начать их совместное осмысление.
Морковный кекс из панировочных сухарей или старого хлеба
Хлеб выбрасывают чаще других продуктов, хотя его всегда можно аккуратно подсушить и сделать основой выпечки. Мы придумали выпекать вкусный морковный кекс и уверены, что его рецепт стоит взять на заметку городским кафе и даже хлебопекарным заводам.
Все продукты смешать, уложить в форму и печь 1 час при температуре 160 °С.
