Юкико Канэко — об искусстве в Аомори

Центр современного искусства Аомори, расположенный в одноименном городе на самом севере крупнейшего японского острова Хонсю, сотрудничает с Фондом искусства «Голубицкое» и ЦСИ «Заря» в рамках программы обмена «Контактные зоны: Дальний Восток». Первой резиденткой Аомори из России стала художница Ульяна Подкорытова.

Анастасия Марухина, куратор исследовательской программы Фонда, поговорила с Юкико Канэко, в прошлом главным куратором центра, о налаживании международных связей и потенциале сотрудничества между художественными сценами Японии и России. Этим материалом мы продолжаем серию публикаций в партнерстве с Фондом искусства «Голубицкое» и проектом «Контактные зоны».

Анастасия Марухина:История пандемии перевернула устоявшееся представление о том, что каждый уголок мира доступен нам для получения нового опыта в любой момент. Если до эпидемии члены международного художественного сообщества путешествовали по выставкам или резиденциям, привнося свой опыт в локальный контекст, то сейчас, из-за расширения онлайн-активности, уже институции привносят свой контекст в самые отдаленные и неожиданные точки мира, оставаясь при этом в изоляции. Нас призывают вновь начать получать информацию о разных местах и традициях исключительно через онлайн-мероприятия, анонсы и статьи. О том, чем ценен такой опыт для институций и художественного сообщества, я и хотела бы поговорить. Думаю, немногие знают, где находится Аомори. Расскажите, пожалуйста, об исторических, культурных и геополитических особенностях этого японского города и региона, в котором он находится. 

Юкико Канэко:Аомори расположен в самой северной части крупнейшего японского острова Хонсю. Городское планирование, архитектура и быт людей там организованы для выживания в условиях обильных осадков: в городе выпадет много снега. Аомори — часть региона Тохоку, который кто-то может знать по землетрясению и цунами 2011 года.

Исторически сложилось, что с момента образования нации главным городом был Киото или Токио, а Тохоку, с точки зрения жителей центра страны, оставался неразвитой окраиной. Из-за этого в регионе до сих пор множество политических проблем, например касающихся атомных станций. Аомори также известен археологическими раскопками, относящимися к доисторическому периоду Дзёмон, который датируется 14000–300 годами до нашей эры. В этом году ЮНЕСКО предложила присвоить ему статус объекта всемирного наследия. В регионе также сохранилось множество традиционных ремесел, таких как цугару-нури (японская техника лакирования), когин (вышивка) и сагури (ткачество). А местная культура и обычаи — диалекты, фестивали и религиозные практики — сильно отличаются от распространенных в других регионах страны.

Кроме того, из-за близкого расположения Аомори сохраняет сильную связь с Хоккайдо. Если в солнечный день отправиться в самый конец северной части города, остров можно даже увидеть. Есть множество свидетельств того, что люди часто перемещались между Хонсю и Хоккайдо еще до периода модернизации. Вскоре после нее между Аомори и Россией, особенно Владивостоком, возникли торговые связи и был налажен культурный обмен. Можно сказать, что Аомори — это врата в северный мир и край крупнейшего японского острова. Кто-то может воспринимать это обозначение как тупик, а кто-то — как врата.

AM:Расскажите, пожалуйста, о Центре современного искусства Аомори (Aomori Contemporary Art Center, или ACAC). Какие у вас были первоначальные цели, как они менялись и адаптировались со временем?

ЮК:ACAC открылся в декабре 2001-го года к столетней годовщине основания города. Сейчас он находится под управлением Университета Аомори (Aomori Public University). Центр оказывает поддержку всем творческим проектам вне зависимости от того, были ли они инициированы номинированными резидентами, выбраны по результатам опен-колла или реализуются платящими за обучение студентами. Цель ACAC — продвигать современное искусство, налаживать международные связи и предоставлять художникам, резидентам и студентам возможности для нетворкинга и обучения в местном сообществе. 

Самым значительным нововведением стала смена модели управления ACAC в 2009 году: теперь он находится в ведении Университета Аомори, а не городской администрации. В результате основной задачей центра стало более активное вовлечение студентов, хотя мы звали их участвовать в проектах и раньше.

В 2020 году также изменилась наша программа резиденции. По условиям прошлых опен-коллов, художники обязательно должны были участвовать в групповой выставке, а теперь мы это правило отменили. Благодаря этому у танцоров, вокальных исполнителей, писателей, кураторов, исследователей и всех тех, кто не презентует свои проекты в формате экспозиции, появилось больше возможностей для участия. Эти изменения произошли в связи с общей ситуацией на художественной сцене: появилось гораздо больше форм сотрудничества между представителями творческих профессий, исследователями и художниками. 

Разумеется, были и другие изменения, но все же можно сказать, что резиденция остается наиболее важным нашим проектом. Причина этому — здание, специально спроектированное для будущих участников программы. Оно состоит из разных пространств, приспособленных для проведения выставок, работы над проектами и проживания. Мы можем с уверенностью сказать, что предоставляем участникам комфортные условия.

AM:Почему музей решил запустить собственную резиденцию? Какие у вас были ожидания? 

ЮK:ACAC — это не только музей, но и центр искусств (Kunsthalle), поэтому программа резиденций была одним из основных направлений его деятельности с самого начала и задумывалась еще на этапе разработки концепции. Здание проектировали именно с этой целью.

Открытие ACAC пришлось на окончание бума строительства общественных музеев, инициированного японским правительством. Поэтому в Аомори решили организовать альтернативную художественную институцию, демонстрирующую новые возможности для взаимодействия между художниками и местными жителями, — пространство для искусства, рождающегося из уникальной природы, культуры и истории города.

Мы поощряем общение резидентов с местными жителями, их сотрудничество для создания художественных объектов, проведения воркшопов и перформансов, а также совместного посещения лекций, обсуждений и так далее.

AM:С какими трудностями сталкивается художественная институция, находящаяся далеко от крупных центров искусства, таких как Токио и Киото? Как вы с ними справляетесь?

ЮK:Честно говоря, удаленность от большого города не вызывает особых проблем, но у каждого центра может быть множество своих трудностей в зависимости от ситуации. На этот вопрос ответить не так просто. Можно сказать, что все проблемы возникают именно из-за расстояния — и наоборот.

Мне кажется, художники оживляют общество. Соответственно, если бы в Аомори было много художников, то они могли бы инициировать какие-то любопытные изменения в местном сообществе. Конечно, здесь есть художники, но их немного, потому что у нас нет специализированных университетов и очень мало работы, связанной с искусством. Поэтому мы в ACAC стараемся побуждать участников нашей резиденции вливаться в жизнь города.

AM:Что нового и неожиданного вы обнаружили, занимаясь организацией резиденции? Чему научились?

ЮK:Благодаря деятельности художников, связанной с проведением исследований и подготовкой выставок, а также их работам, ACAC и местные жители постоянно обнаруживают что-то новое в своей культуре, истории и сообществе. Мы узнаем об альтернативных сторонах вещей, изучая их с позиции художников.

Кроме того, художники придумывают новые пути использования пространства резиденции. Например, Макото Номура, участник программы 2012 года, разбил огород на крыше. Она вся покрыта землей в соответствии с идеями «подземной архитектуры» Тадао Андо, и на ней прекрасно приживаются дикие растения. Для своего проекта Номура возделал часть земли и засадил ее овощами. Около пяти лет за его огородом присматривали студенты университета. В 2020 году художница Каори Эндо начала выращивать на крыше хлопок и индигоферу. Это один из самых интересных способов использования здания, предложенных художниками.

AM:Какую роль играет местное сообщество Аомори в развитии вашего центра?

ЮK:Для ACAC сотрудничество с местным сообществом чрезвычайно важно. Хочу отметить, что существует волонтерская организация «Помощники художников-резидентов» (Artist in Residence Supporters, или AIRS), которая активно поддерживает художников и помогает им с реализацией проектов, созданных для ACAC. Она появилась в 2003 году, хотя ее руководство поддерживало нас начиная с 1999 года, когда открытие ACAC еще только планировалось. Волонтеры помогают художникам проводить исследования, организовывать выставки и даже просто облегчают им жизнь в Аомори. ACAC организует встречи резидентов с членами AIRS, когда они только приезжают. Благодаря этому художники сразу получают много информации, которая помогает им в работе. То, какие места они посещают и с кем они взаимодействуют, напрямую влияет на их работу, то есть в каком-то смысле и на процесс принятия решений.

AM:Что вас заинтересовало в программе «Контактные зоны: Дальний Восток»? Чего вы ожидаете от сотрудничества?  

ЮK:Аомори расположен в северной части крупнейшего острова Японского архипелага, жители которого исторически много путешествовали по морю и поддерживали отношения с обитателями российских земель. В нашем городе можно услышать истории или увидеть объекты, связанные с Россией или привезенные оттуда. Наш климат немного похож на российский. Россия всегда была нашим соседом, так что нас, безусловно, многое связывает. Из-за этой совместной истории нам в том числе важно наладить культурный обмен между ACAC, Фондом искусства «Голубицкое» и Центром современного искусства «Заря».

С другой стороны, Фонд искусства «Голубицкое» располагается на западе России и востоке Европы. Наши эксперты рассчитывают исследовать культурное многообразие страны с учетом существующих геологических различий и хотят развивать диалог на эту тему. Также мы надеемся, что программа поможет нам выстроить дружеские отношения и создать новую культурную среду.

AM:Как вы думаете, важно ли проводить междисциплинарные исследования Дальнего Востока. Почему? 

ЮК:Важно, потому что в последнее время интересы художников и то, как они их выражают, вышли далеко за пределы лишь сферы изящных искусств. Это подтверждают и заявки на участие в программе «Контактные зоны». Некоторых интересуют исторические связи России и Японии, а также самого города Аомори, другие занимаются вопросами антропологии. Сейчас мы знаем, что все в мире взаимосвязано.

Такие исследования важны, поскольку мы соседствуем с Дальним Востоком и между нами всегда были тесные связи. В результате обе страны прошли через множество конфликтов. Но построение хороших соседских отношений возможно, и искусство может стать подспорьем, так как через него раскрываются неизвестные исторические, экономические и политические проблемы. Мы в ACAC уверены, что междисциплинарные исследования открывают новые перспективы и углубляют наше понимание Дальнего Востока и что мы, будучи соседями, можем создавать будущее вместе.

AM:Опишите, пожалуйста, опыт сотрудничества с первым резидентом из России Ульяной Подкорытовой.

ЮK:В основе проекта Ульяны под названием HOMONYM лежит концепция омонимии и омографии. План художницы заключается в следующем: во-первых, провести интервью с тремя жителями Аомори разных поколений; во-вторых, записать песню для перформанса, повторив их слова собственным голосом; в-третьих, использовать гравировочные техники, которым она научилась в Аомори, чтобы задокументировать результат в ксилографических партитурах. Это попытка художницы установить связь с жителями Аомори через звуковой код, ведь они говорят на разных языках с рождения.

В 2020 году Ульяна провела онлайн-интервью с тремя жителями Аомори: одному из них было 75 лет, другим — 19 и 9. Были как самые простые вопросы, касающиеся имени и возраста, так и требующие более развернутого ответа — о городских легендах, слухах, местных божествах и героях, которые являются центральными фигурами фестиваля Нэбута (Aomori Nebuta Matsuri), а также о повседневности и интернете. В конце интервью художница просила участников исполнить их любимые песни. Более того, Ульяна провела лекцию и вокальный перформанс во время онлайн-мероприятия уже после интервью.

В 2020 году мы не могли принять Ульяну у себя, но предложили поучаствовать в нашей программе дистанционно. Мы надеемся пригласить ее в 2021-м, если пандемия COVID-19 к тому времени закончится. Учитывая обстоятельства, она пытается разрабатывать проект и в онлайн- и в офлайн-формате, взаимодействуя с ACAC и городской средой Аомори удаленно. Несмотря на то что Ульяна смогла принять участие только во второй части нашей программы и у нее было недостаточно времени, она значительно продвинулась в своем исследовании. У нас такое происходит впервые, поэтому одновременно очень интересно и сложно. Методы Ульяны показали, как мы можем адаптировать программу во времена «новой нормы».

AM:Во время пандемии всем нам, работникам искусства и культуры, пришлось овладеть новыми навыками и знаниями, приспособиться и открыться работе онлайн. Как взаимодействие с локальным контекстом происходит в новом формате онлайн-резиденций? И как вы видите развитие подобных программ в условиях пандемии и ограничений на путешествия? Как это повлияло на вашу программу и как вы планируете действовать в будущем?

ЮK:Работа с локальным контекстом очень важна для ACAC. Но это не значит, что художники обязаны сотрудничать с местными жителями или исследовать какие-то актуальные для них вопросы. Когда художники живут в ACAC, многочисленные возможности для взаимодействия с городским сообществом возникают сами собой. Как мы уже говорили, у нас есть группа волонтеров AIRS, а также студенты Университета Аомори, которые всячески способствуют созданию художественных объектов, организации выставок и даже заботятся о самих художниках. Кто-то может отвезти их в супермаркет, а кто-то готовит ланч-боксы с едой. Мы в ACAC верим, что такое близкое взаимодействие помогает художникам лучше узнать Аомори и плодотворно влияет на их участие в программе. Также местные жители учатся лучше понимать самих художников и развивать собственные представления об искусстве.

В 2020 году у нас получилось организовать онлайн-резиденцию для иностранных художников — благодаря сотрудничеству, щедрости и их собственным идеям. Не только Ульяна, но и другие художники всеми силами пробовали наладить связи с местным сообществом. Например, Амели Бувье и Сара Уадду придумали «неонлайновое» взаимодействие — механизм для сбора комментариев посетителей их персональных выставок. Они планируют использовать эти комментарии в своих новых работах. А Алисья Чичель и местные участники обменивались СМС, фотографиями и короткими видео на протяжении трех месяцев. Это было похоже на обмен личными дневниками. Ее практика показала, что тесное общение в течение короткого времени сделало дружбу более близкой.

Опыт 2020 года дает уверенность, что художники смогут преодолеть ограничения дистанционных форматов и достижения в искусстве превзойдут наши ожидания. Хотя у формата онлайн-резиденции также много недостатков. В 2021 году эта программа ACAC продлится, и следующий опен-колл состоится уже в ее рамках. Мы с нетерпением ждем работы над новыми идеями совместно с художниками. Онлайн- и офлайн-практики останутся эффективными и после окончания пандемии, поэтому мы считаем программу отличной возможностью создать новую версию резиденции.