Художница Марият Абдулхамидова делится историей создания домашнего альбома аварских песен, записанного вместе со своей бабушкой. Это попытка сохранить её голос и песни — от фольклорных текстов до религиозных напевов и личных импровизаций — ставшая одновременно культурным архивом и возможностью побыть рядом друг с другом.
Этот альбом с бабушкой Умукусум (дальше в тексте я буду использовать слово «Эбел» — на аварском языке оно означает «мама») мы записали в начале августа, во время моей поездки домой. Домом я называю нашу маленькую версию Дагестана — квартиру родителей в Москве. В начале лета Эбел неважно себя чувствовала, поэтому приехала к моим родителям и так у них и осталась.
Каждый день она мечтает вернуться в свой дом с самым большим садом в Ботлихе, чтобы снова почувствовать себя свободной. Ей тесно в городе, не хватает воздуха, и я уверена: она поедет в Дагестан, как только наберётся сил.
Я давно знала, что она поёт, но мои случайные попытки уговорить её спеть все время проваливались — она делала это только по собственному желанию. У бабушки строгий характер. В детстве я её боялась, но быстро всё забывала и снова начинала любить. Помню, где-то на всякий случай всегда лежала длинная прочная палка — но со мной она её так и не использовала.
Когда Эбел заболела, дома стало шумно, и я почувствовала, что все к чему-то готовятся. Я тоже готовилась, но к нашей с ней записи. Тогда я приняла важное решение: забыть всё, что о ней знала и слышала, освободить её от любого стороннего мнения и оставить столько пространства, сколько ей нужно.
В это же время я написала маленькую аварскую сказку — о девочке по имени Умукусум, которая поливала абрикосовую косточку своими слезами и вырастила дерево. Честно говоря, я придумала её только для того, чтобы записать бабушкин голос. Помню, как однажды вернулась домой после прогулки, и Эбел прошептала, что нам нужно срочно всё записать, пока никого нет дома. Думаю, это случилось благодаря родителям — они заранее с ней поговорили. Мы записали сказку, а затем и целый альбом с песнями. Во время записи мы много смеялись. Иногда я плакала, но старалась быстро успокоиться, чтобы бабушка не отвлекалась и не расстраивалась.
В Дагестане я включала эти записи семье и друзьям. Некоторые узнавали песни, но помнили их с другими словами. Например, песню о ветреной ночи можно найти в исполнении Руслана Магомедова — только у него, наоборот, лирический герой зовет девушку к себе. Хорошая версия, настоящий хит дагестанской эстрады.
Альбом состоит из двух песен, которые Эбел знала с молодости, одного мавлида, одного зикра и трёх импровизаций. В самой последней записи бабушка начинает петь о своих рано ушедших родителях, но быстро прерывается и говорит, что продолжать не стоит, а то и она, и я сильно расстроимся. Я не стала ничего спрашивать и просто остановила запись.
Моя мама Саидат Шапиева помогла мне перевести эти песни.
Я как сахар, который едят разломанным,
Высыхаю, как корочка хлеба.
Я как тающий курдюк,
Который режут на куски.
Женитесь по любви,
Нет ничего лучше слияния сердец.
Те, кому повезло выйти замуж за любимого,
Думают, что это их заслуга,
Жизнь им кажется раем.
Ищите того,
Кто мил сердцу.
Каждый день плачут те,
Кто женился без чувств.
Те, кому повезло в жизни,
Ходят заносчиво,
Словно не были благословлены,
А заслужили всё сами.
Гордо ходят и те,
Кому достался любимый,
Словно живыми оказались в раю.
Даже если ты обойдёшь весь мир,
Моё слово не изменится.
Даже если ты обернёшься морским берегом,
Я не предам своё слово.
Я как сахар, который едят разломанным,
Высыхаю, как корочка хлеба.
Я как тающий курдюк,
Который режут на куски.
Весь мой род не хочет меня за тебя отдавать,
Но ты стой на своем, если ты мой, любимый.
Братья не согласны, чтобы я вышла за тебя,
Хоть укради меня силой, чтобы быть вместе.
Если весь род людской словно водой смоет
С лица Земли, за тебя женатого замуж не пойду.
Если говорить, что на сердце,
То лучше умру, чем от тебя отступлю.
Когда поднималась на высокую гору,
На траву не смотрела,
Глядела только на красивые цветы.
Спускаясь в глубокое ущелье,
Не пила с озера, только с чистого родника.
Даже если ты отвернешься вместе со всем миром,
Я буду предана данному слову.
Если ты изменишься, как берег морской,
Я не отступлю от своего слова.
Не приходи к нам снежной ночью.
Мама будет ругать меня, если найдёт следы на снегу.
Я приду к вам снежной ночью,
Чтобы мама нашла следы на снегу и поругала тебя.
Не приходи к нам в ветреную ночь.
Мама будет ругать меня, если услышит скрип двери.
Я приду к вам в ветреную ночь,
Чтобы мама услышала скрип двери и поругала тебя.
Горная река, мчись к морю быстрее,
Чтобы передать рыбе, плавающей там, мой салам!
Если бы этот мир принадлежал мне,
Я разорвала бы его пополам
И отдала тому, кто из двух слов
Не решается сдержать даже одно.
Дома есть родник, но я умираю от жажды.
На крыльце свежо, но я умираю от жары.
Мама говорит, что отдаст меня за того, кому дали слово.
Но если отдать меня за того, кому дали слово,
Что делать с любимым?
Аллагь, прости им их грехи,
Которых столько же, сколько звёзд на небе.
И наши грехи, дорогие сёстры,
Их столько же, сколько звёзд на небе.
Аллагь, Аллагь,
Если не вымолю прощенье,
Зачем мне это прочное сердце?
Хlабиб, Хlабиб,
Если не дрожит каждый кусочек тела.
Аллагь, прости им их грехи,
Которых столько же, сколько звёзд на небе.
И наши грехи, дорогие сёстры,
Их столько же, сколько звёзд на небе.
Аллагь, Аллагь,
Если не вымолю прощенье,
Зачем мне это прочное сердце?
Хlабиб, Хlабиб,
Если не дрожит каждый кусочек тела.
Ла илаха иллаллагь, иман я Аллагь,
Умереть с верой в сердце.
Ла илаха иллаллагь, иман я Аллагь,
Умереть с верой в сердце.
Аллагь, прости им их грехи,
Которых столько же, сколько звёзд на небе.
И наши грехи, дорогие сёстры,
Их столько же, сколько звёзд на небе.
Ла илаха иллаллагь, иман я Аллагь,
Умереть с верой в сердце.
Ла илаха иллаллагь, иман я Аллагь,
Умереть с верой в сердце.
Ла илаха иллаллагь, альхамдулиллагь.
Ла илаха иллаллагь, альхамдулиллагь.
Ла илаха иллаллагь, альхамдулиллагь.
Ла илаха иллаллагь, альхамдулиллагь.
Зачем говорить «альхамдулиллагь»,
Если сердце внутри меня не останавливается?
Ла илаха иллаллагь, иман я Аллагь,
Умереть с верой в сердце.
Этот зикр я оставлю без перевода, обычно его читают во время совместной молитвы.
У меня хорошая мама,
Да пребудет её душа в раю.
Она и сама любила,
Поэтому знает цену моей любви.
У меня плохой отец,
Пусть он горит в аду.
Он никогда не любил
И не знает цену моей любви.
Высокая Казбек гора
Дотянулась до небес.
Подмигни хотя бы одним глазом,
Чтобы я знала, что ты любишь.
Не доставались бы нелюбимые,
Не влюблялись бы без взаимности.
Но как суждено, так случается: достаются нелюбимые,
И влюбляются без взаимности.
Для мамы — идеальный сын,
Для жены — плохой муж.
Кто тебя выберет, сельский балагур?
Балагура продам и куплю сокола,
Его обниму, а тебя вытолкну ногой.
Есть ли ещё более бессильная девушка, чем я?
Которой не хватило вершины самой высокой горы.
Есть ли в мире подобная мне,
Которая не утолила жажду у горной реки?
Я сама глупая,
Я сама глупая.
Отнесла мешок зерна на мельницу без воды.
Ой, я сама глупая,
Я сама глупая.
Отнесла мешок зерна на мельницу без воды.
Кто проголодался по маминому хлебу,
Плачьте со мной.
Кто скучает по папиной заботе,
Плачьте со мной.
Мама ушла рано…
